Первый Линзмен-1: Трипланетие (Союз трех планет) - Эдвард Элмер `Док` Смит

— Я уже ввел данные в интегратор, — Познаватель Душ нажал на кнопку, и аппарат начал мигать лампочками и щелкать. — И я добавил только один факт… но весьма важный… имя одного из политиков и его официальное заявление о том, что между Югаром и Норхеймом может быть заключен союз…

Он замолчал, так как механизм перестал щелкать и выбросил длинную и узкую ленту с результатами анализа. Познаватель склонился над ней.

— Смотрите — за последнюю неделю подъем на десять процентов! — Таломонидес показал пальцем. — Обстановка ухудшается все быстрее и быстрее. Столкновение неизбежно, и ситуация выйдет из-под контроля приблизительно через восемь дней. И в основе любых действий лежат хорошо продуманные и тщательно рассчитанные планы — за исключением того, что партии и нации намечают себе врага по принципу случайного выбора. Совершенно ясно, что ни одна из стран не способна победить, даже полностью распылив Атлантиду… они скорей уничтожат друг друга и всю цивилизацию! Этот вывод основан на докладе стратега и, скорее всего, окажется справедливым, если не принять немедленные меры. Вы полностью уверены в своих данных, Артоменес?

— Уверен. Но вы говорили про политика, объявившего о союзе Югара с Норхеймом… Кто это?

— Ваш старый друг…

— Ло Сунг! — произнесенные слова были полны ярости и гнева.

— Никто иной… И, к сожалению, нет никакого выхода, даже с минимальной надеждой на успех.

— Тогда используйте силу! — Артоменес вскочил и грохнул по столу кулаком. — Разрешите мне послать два звена ракет — прямо сейчас! — и превратить Югарстоу и Норград в радиоактивную пыль! Тысячи квадратных миль вокруг них станут необитаемыми на пару столетий… вот единственный путь их проучить! Так давайте проучим!

— Сядьте, стратег, — мягко приказал Арипонидес. — Способ, который вы предлагаете, никого не защитит. Он нарушает все Основные Законы нашей цивилизации. Более того, он абсолютно бесполезен, так как в результате все народы Земли будут уничтожены за один день.

— И что же тогда? — горько спросил Артоменес. — Сидеть здесь и ждать, пока уничтожат нас?

— Ну, это совершенно не к чему. Мы собрались здесь, чтобы выработать план. Прямо сейчас! Таломонидес, на основе нашей общей информации, решит, что мы должны делать.

— Выводы будут неприятными, весьма неприятными, — угрюмо объявил ученый. — Единственный путь, с какой-то надеждой на успех — один к восьми, — это меры, предложенные фаросом. Я бы добавил сюда предложение Артоменеса насчет агента… и хорошо бы досточтимому фаросу побеседовать с этим человеком — перед тем, как его отправят… — Таломонидес обвел взглядом сидевших за столом и добавил:

— Обычно я не одобряю планов с такой малой вероятностью успеха, но в данном случае речь идет о завершение всего, что мы делали раньше… Думаю, что стоит рискнуть.

— Все согласны? — спросил Арипонидес после недолгого молчания.

Властители страны были согласны. Четверо из них покинули кабинет; Артоменес, сидевший у переговорного устройства, остался.

* * *

Минут через десять в покои фароса вошел худощавый молодой человек — высокий, с быстрыми движениями вошел. Хотя он не смотрел прямо на верховного правителя, в его глазах был вопрос.

— Явился за приказаниями, старший, — он четко отсалютовал стратегу.

— Вольно, — Артоменес вернул приветствие. — Вас вызвали сюда для беседы с фаросом, — он слегка поклонился в сторону Арипонидеса. — Досточтимый, представляю вам разведчика Фригеса.

— Нет, нет, никаких особых указаний, сынок… — рука правителя приветливо легла на плечо разведчика, его мудрые старые глаза смотрели прямо в отливающие золотом светло-карие зрачки юноши; фарос видел пылающую копну его рыжевато-каштановых волос, высокий лоб, решительно сжатые губы. — Я позвал вас сюда, чтобы пожелать удачи — не только от себя, но и от всего нашего народа… может быть, и от всего человечества. Сердце мое восстает против неспровоцированного и необъявленного нападения, но мы можем оказаться перед страшным выбором — выбором между планами наших стратегов и разрушением цивилизации. Вы уже знаете о важности своего задания, и я не буду на этом останавливаться. Но я хочу, чтобы вы знали, разведчик Фригес — все надежды Атлантиды летят с вами в эту ночь.

— Бла… благодарю вас, досточтимый, — Фригес несколько раз сглотнул, чтобы восстановить голос.

Позже, направляясь к аэродрому вместе со своим начальником, молодой Фригес прервал затянувшееся молчание.

— Так вот он какой, наш старый фарос… Он мне понравился, стратег! Я никогда раньше не видел его так близко… в нем что-то есть. Он совсем не похож на моего отца, но у меня такое ощущение, что я знаю его уже тысячу лет.

— Хм-м… Любопытно… Мне показалось, что вы с ним во многом схожи — не во внешности, правда. Я не могу сказать, в чем… но сходство существует.

Хотя Артоменес, как любой другой в его время, не мог объяснить этого, но сходство было — причем и внешнее, и внутреннее: золотистые глаза и «орлиный» взгляд, который много тысячелетий спустя будет ассоциироваться с носителями аризианской Линзы.

— Ну, вот мы и на месте. Твой корабль готов. Удачи, сынок.

— Благодарю вас, старший. Еще одно… Если я… если я не вернусь, вы присмотрите за моей женой и ребенком?

— Обязательно. Они уедут в Северную Майя завтра утром. Они будут жить, что бы ни случилось со мной и с тобой. Еще что-нибудь?

— Нет, спасибо. До свидания.

Корабль напоминал огромное летающее крыло. Обычный грузовой коммерческий рейс. Без пассажиров — их никогда не подвергали перегрузкам, возникавшим в транспортных судах. Фигес посмотрел на панель управления. Ленты с записью курса медленно ползли в приемные щели автоматического пилота, все огоньки горели зеленым. Хорошо. Натянув непромокаемый костюм, он прошел через шлюз в свой противоперегрузочный отсек, влез в резервуар с водой и приготовился ждать.

Резко взвыла сирена, и ослепительные вспышки включившихся атомных двигателей разорвали ночь. Корабль завибрировал, словно пытался разорваться на части — ту, что стремилась в небеса, и ту, что упрямо не желала покидать землю. Фригеса не беспокоила эта судорожная дрожь. Раньше случалось, что воздушные суда терпели катастрофу при столкновении с атмосферой на скорости звука, но это было достаточно прочным, чтобы неповрежденным миновать опасный барьер.

Адская вибрация прекратилась; теперь фантастическая мощь полета отзывалась только простыми толчками. Фригес знал, что корабль достиг своей крейсерской скорости — две тысячи миль в час. Он заторопился; сдвинул прозрачную крышку и, выплескивая воду на пол, вылез из противоперегрузочной ванны. Затем разведчик снял громоздкий костюм, бросил его в угол и направился в отсек управления. Достав из шкафчика под пультом пару мягких перчаток, он отключил все приборы, способные спасти воздушное судно. Оно упадет в океан, затонет и никогда не будет обнаружено. На всякий случай Фригес тщательно осмотрел контрольный отсек и коридор. Никаких следов — ни царапин, ни отпечатков. Пусть поищут… Итак, до сих пор все идет хорошо.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});